Глава девятая.

Поездка в Шотландию не принесла "Битлз" ни денег, ни славы. Только ударную установку. На обратном пути, фургон, ведомый Джонни Джентлом, тряхнуло на каком-то ухабе, барабаны посыпались на Томми Мура, и ему выбило передние зубы. "К черту! - Заорал он. - Хватит с меня музыки!" И подарил барабаны "Битлз". Но толку в этом было мало: все равно у них не было своего постоянного ударника.

Реальная польза от этой поездки была только одна: "Битлз" стали "котироваться" в хилом провинциальном шоу-бизнесе Ливерпуля, а владелец клуба "Джакаранда", карлик Аллан Вильямс предложил им свои услуги импресарио.

Первым его проектом с ними стали гастроли в Гамбурге. Но сытых по горло Шотландией "Битлз" не так-то легко было снова сдвинуть с места. Вильямс умел держать нос по ветру и понимал, что главная его задача - уговорить Леннона.

... - Соглашайся, Джон, - пискляво напирал Вильямс, глядя на него снизу вверх. - Золотые горы я не обещаю, но заработок будет.

- Сколько?

Вильямс хитро прищурился.

- Десять фунтов в месяц. Каждому. Плюс - полный пансион.

Для Джона это были серьезные деньги. Но ехать не хотелось. Не хотелось и показывать, что его можно купить так легко.

- Маловато, - ответил он, презрительно поморщившись.

Вильямс посмотрел на него с чуть большим уважением.

- Двадцать, - назвал он новую сумму.

Джон обалдел от того, что их ценность сразу возросла вдвое. Но ехать не хотелось все равно.

- Это не разговор, Аллан, - бросил он и встал с кресла.

- Пятьдесят.

Джон почувствовал азарт охотника. Он подошел к двери, открыл ее, а затем, обернувшись, спросил:

- И это ваше последнее слово?

- Сто! - простонал Вильямс, почти физически ощущая, как запланированные гигантские барыши уходят у него из-под носа. Именно сто фунтов и были нормальным гонораром за эту работу, но Вильямс не рассчитывал, что ему действительно придется их выплачивать.

Сто фунтов. Это была просто невероятная сумма. Джону сразу очень захотелось в Гамбург.

- По рукам, - поспешно вернулся он к столу. - А не обманешь?

- Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

- Вообще-то нет, - признал Джон, тем более что видел Аллана второй раз в жизни.

"Если эти болваны не поедут, наберу других", - думал он по дороге к Стюарту.

... - Нет, Джон, это исключено, - покачал головой Стюарт. - У меня через неделю начинаются педагогические курсы.

- Какие еще педагогические курсы?

- Я разве не сказал тебе? Я решил стать учителем рисования.

Джон, питавший хроническую ненависть к школе, поморщился.

- А деньги? Тебе они не нужны?

- Конечно, нужны, но будущее художника для меня важнее.

Услышав это, Джон понял, как действовать дальше. Да и предыдущий разговор с Вильямсом кое-чему научил его.

- Ну, пока, - сказал он, подошел к двери, открыл ее, а затем, обернувшись, бросил:

- Жаль только, что ты не сможешь сходить со мной на всемирную выставку художников-авангардистов, которая там открывается...

- Подожди! - остановил его Стюарт, кусая ногти. - Подожди, подожди...

Джон ждал.

- Ладно! Я еду! А что за выставка-то?

- Ну-у... выставка, - неопределенно протянул Джон.

- А ты не врешь? - подозрительно вгляделся Стюарт в его лицо.

- Разве я тебя когда-нибудь обманывал?! - ответил Джон словами Вильямса, по себе зная, какое магическое действие они производят.

Узнав, что Пол Мак'Картни только что сдал вступительные экзамены в педагогический колледж, Джон остолбенел:

- Да вы что, одурели все, что ли? - изумился он.

- А что здесь такого? Профессия, как профессия, - оправдывался Пол...

- Ладно, ты мне одно скажи, ты едешь или нет?!

- Все равно ведь остальные не поедут, - как всегда попытался тот спрятаться за чужие спины.

- Поедут! - не моргнув глазом, заверил Джон, думая при этом, что можно обойтись и без Джорджа Харрисона. - Я уже со всеми договорился.

- Да ну, - недоверчиво глянул на него Пол.

- Разве я тебя когда-нибудь обманывал? - произнес Джон фразу, ставшую уже привычной.

- Вообще-то нет, - сказал Пол, чтобы его не обидеть. На самом-то деле Джон уже не раз обманывал его по мелочам. Но, как и в прошлые разы, Пол, ему почему-то поверил.

Джордж тоже согласился не сразу. Сначала, чтобы отвертеться, он заявил, что его не отпустят родители. Но Джон провел массированную психическую атаку многочисленного племени Харрисонов, и вскоре все они вместе уговаривали Джорджа.

- Сто фунтов! - кричал Харольд. - Да на своем вонючем автобусе я не заработаю столько и за год!

А сестра Луиза, не отрывая взгляда от лица Джона, вторила отцу:

- Мне кажется, Джордж, если с вами будет этот мальчик, ничего плохого с тобой случиться не может...

Джордж слушал их с отрешенным видом, словно знал о Гамбурге какую-то страшную тайну. Но тайна была не в Гамбурге. И в конце концов, он раскололся. Затащив Джона в свою комнату, он сказал:

- На самом деле, не в родителях проблема. На самом деле у меня есть кое-какие планы...

- Надеюсь не по поводу карьеры учителя? - подозрительно спросил Джон.

- Как ты догадался? - удивился Джордж. - Я еще никому не говорил... Ой! Что это с тобой?! - воскликнул он, глядя на перекошенное злобой лицо Джона.

- Ты не будешь учителем, Джордж, - сказал Джон так, словно хотел его загипнотизировать. И добавил: - Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

- Разве он тебя когда-нибудь обманывал? - словно эхо повторили эти слова многочисленные домочадцы Джорджа, которые, как оказалось, давно уже стояли возле приоткрытой двери комнаты.

- Да. - Тихо сказал Джордж.

- Да? - удивился Джон.

- Да, - повторил Джордж. - Я еду в Гамбург.

Оставалось только подыскать барабанщика. И Джон вспомнил о своем старом знакомом, Пите Бесте, сыне хозяйки клуба " Касба". Кроме того, что Пит, умел играть на барабанах, он еще славился своими многочисленными любовными победами, но это Джона интересовало меньше всего.

Найдя Беста в клубе, он начал разговор так:

- Я знаю, Пит, что ты собираешься стать учителем.

Пит ошарашено посмотрел на него:

- Я решил это только пять минут назад.

- У тебя есть еще пять минут, чтобы изменить свое решение. Я предлагаю тебе сто фунтов в месяц, за то, чтобы ты НЕ БЫЛ учителем...

- Разве за это платят?

- А я тебя когда-нибудь обманывал? - само собой вырвалось у Джона. Он уже знал, что будет дальше. Это становилось даже скучным...

Гамбург. Европейский центр контрабанды оружия и наркотиков.

Зелено-бежевый автофургон "Остин", свернув с Репербана, выехал на Улицу Полной Свободы. "Битлз" не знали этого названия. Но "полную свободу" ощутили сразу. Полуобнаженные девицы торчали прямо в подсвеченных витринах нижних этажей, одни откровенно зазывали клиентов, а другие просто наводили марафет, ели или даже читали газеты.

В отличие от ливерпульских, на этой улице и вечером было светло от неоновой рекламы. И публика тут была разношерстной и пестрой.

"Остин" остановился перед клубом "Кайзеркеллер"¹, где музыканты могли встретиться с его хозяином - бритым наголо здоровячком Бруно Кошмидером.

Проходя через роскошный, сверкающий светомузыкой, разноцветными гирляндами и рыболовными сетями, зал, с иллюминаторами вместо окон, ребята восхищенно переглядывались друг с другом. Это была сказка!

Бруно принял их радушно:

- А! Англичане! Добро пожаловать! Отличный зал, правда?

Музыканты воодушевленно закивали.

- Тут играют лучшие коллективы Германии! Самый громкий звук! Самый яркий свет! - он глянул на часы. - Ну, все. А теперь поедем туда, где будете работать вы...

Это была редкостная клоака. Стоя на куче мусора перед входом в клуб "Индра"², умный Стюарт констатировал:

- Махен аллес гут...³ - что в переводе с немецкого означало: "В какую дыру ты завез нас, Джон?"

- Ду бист дер шмуциге швайн⁴, - ответил Джон, что в данном случае означало: "Вполне приличное заведение для музыкантов".

Жизнерадостный Кошмидер провел их между столиками по заплеванному полу к сцене и открыл дверь за ней:

- Добро пожаловать, это ваша гримерка.

С первого взгляда им стало понятно, что это помещение еще совсем недавно служило для иных целей. Вдоль стены стояли аккуратно завернутые в мешковину унитазы.

- Раз, два, три, четыре, пять, - посчитал Джордж. - Потом, загибая пальцы, оглядел товарищей и закончил: - Все сходится.

- Нас здесь ждали, - добавил Джон, поправил очки и, ядовито усмехнувшись, прислонил кофр к среднему унитазу. - Учтите: это место принадлежит мне.

- Во веки веков, аминь, - добавил Стюарт.

Поняв, что ничего уже не сделать, а потому подавив в себе протест, Пол объявил:

- Лично я буду спать у окна.

Кошмидер посмотрел на него с нескрываемым уважением:

- Нет, сынок. Спать вы будете в чистом и теплом помещении. Бросайте инструменты, поехали туда.

Чистое и теплое помещение находилось за проекционным экраном детского кинотеатра "Бэмби", как и все захолустные заведения этого района, принадлежавшего Бруно Кошмидеру. Пять железных кроватей с замусоленными матрацами стояли одной спинкой к стене, другой к экрану.

Красоты данного положения "Битлз" раскусили позже. Во-первых, проработав всю ночь в клубе, они могли весь день бесплатно смотреть кино, полеживая на своих местах. Что касается сна, то это, в общем-то, мелочи.

По-настоящему отоспаться, им удавалось только по понедельникам, днем, когда в кинотеатре был выходной. Ложиться при этом надлежало в строгой последовательности, чтобы не перелазить друг через друга...

А сейчас, в их первую и единственную нерабочую ночь в Гамбурге, оставленные Кошмидером обживаться на новом месте, они находились в состоянии шока.

Джон уселся на ближнюю кровать и сделал вид, что затягивает развязавшийся шнурок ботинка. Осторожно подняв голову, он обнаружил, что остальные не разошлись, а стоят на том же месте и выжидающе смотрят на него.

- Ну что?! Что?! - заорал он. - Не нравится?! А мне, думаете, нравится?! Я знал, что так будет?! Разве я вас когда-нибудь обманывал?!

- Никогда, - саркастически отозвался Пит Бест и полез через кровать Джона в дальний угол.

- Еще не поздно вернуться домой. Решайте, - переложил Джон груз ответственности с себя на остальных.

Стью, Пол и Джордж молча расползлись по своим местам.

Джон погасил свет.

Закусив губу, он ждал хоть каких-то слов от своих друзей. Уж пусть бы лучше они ругали его...

Темнота и тишина давили.

Напряжение держалось еще минут пятнадцать. Но внезапно ее разрядил Стюарт истерическим выкриком во тьму:

- Мы лешим этот город рок-н-рольной девственности!!!

- Йо-хо-хо!!! - заорали остальные, колотя ногами и рукам по спинкам кроватей. - А-а-а!!! О-о-о!!!

Буря длилась несколько минут, и у Джона отлегло от сердца. А когда вновь наступила тишина, Пит негромко добавил к сказанному Стюартом:

- И не только рок-н-рольной.

Зерно эротической надежды, зароненное Питом в их души, взросло и заколосилось в тот миг, когда они узнали, что выступать "Битлз" предстоит в одной обойме со стриптиз-балетом.

Но вскоре отношение к этому факту у музыкантов изменилось.

Аппетитнейшие молодые фройлен под звуки американского джаза с контрабандных пластинок махали стройными белыми ножками, а здоровенные красномордые бюргеры чокались пузатыми кружками.

И никакой рок-н-ролл тут никому не был нужен.

Стоило "Битлз" выйти на сцену, как зал взрывался криками: "Убирайтесь вон, английские свиньи!", "Девочек, давай!", "Или проваливайте, или раздевайтесь сами!"

"Битлз" спасало только то, что поначалу, не зная немецкого, они не понимали смысла этих выкриков и были уверены, что это - восторженные приветствия почитателей.

Первым понял истину умный Стюарт, когда ему по уже и без того больной башке прилетело пустой, но увесистой кружкой, брошенной из темноты зала. После этого он стал намного лучше понимать немецкий язык, и объяснил ситуацию остальным.

Пол огорчился. Стало ясно, что в этом клубе им долго не работать. А он уже несколько дней не сводил глаз с одной из танцовщиц - самой хрупкой и большеглазой. Он заметил, что и она бросает на него заинтересованные взгляды. Но стеснительность не позволяла ему сделать первый шаг.

Однажды, во время выступления стриптиз-балета, он все-таки набрался смелости и подошел... к Питу:

- Может, познакомимся, - предложил он.

Пит, обомлев, осторожно заметил:

- Да мы, вроде бы, знакомы.

Пол окончательно смутился и молча отошел. И неизвестно, как бы после этого к нему относился Пит, если бы не Джон, который сидел за одним столиком с Питом и слышал этот диалог.

- Мальчик просит тебя помочь познакомиться с девушкой, кретин! - пояснил он Питу.

- Ну, слава Богу, - облегченно вздохнул Пит, - а то спим-то мы рядом. Пол! - позвал он.

Но Пол сделал вид, что не слышит.

- Пол!!! - заорал Пит громче.

- Ну что тебе надо? - мрачно отозвался тот, вернувшись.

- Уговорил. Давай, познакомимся.

Пол, было, дернулся уйти, но Пит поймал его за руку:

- С фройлен, с фройлен твоей познакомимся. Которая из них?

Улучив момент, когда избранница Пола оказалась за сценой, Пит подволок его к ней.

- Шпрехен зи дойч?⁵ - спросил Пит.

Девушка сделала круглые глаза, но затем, не удержавшись, фыркнула и ответила:

- Йа, йа...⁶

- Вот и славно. Дас ист Пол Мак'Картни⁷, - сказал Пит, тыча пальцем Полу в грудь. На этом его запас немецких слов закончился, и, чтобы хоть как-то объяснить ей, что им, собственно, от нее нужно, сделал непристойный интернациональный жест. После чего, с видом человека честно выполнившего свой долг, покинул арену событий.

Пол вернулся в зал буквально через три минуты, сияя счастливой улыбкой.

- Как успехи? - спросил Пит.

- Она дала мне пощечину. Я так и думал, она хорошая девушка.

Пит хотел было поднять его на смех, но прикусил язык, когда тот добавил:

- А еще она дала мне свой телефон. Ее зовут Лиззи.

- Ты слышал эту песню, "Диззи мисс Лиззи"?⁸ - спросил Пол у Джона через пару дней.

- Ну, - кивнул тот. - Ларри Уильямса.

- По-моему, мы должны ее играть.

- С чего это вдруг? Она же совсем идиотская.

- Ну и вот, - сказал Пол с таким видом, как будто именно это и требуется от хорошей песни.

- Ну, давай, попробуем, - пожал плечами Джон.

Неделю спустя, под давлением Джона, Бруно Кошмидер понял, что дальнейшая работа "Битлз" в "Индре" не принесет ему желаемого коммерческого успеха. Хотя прежде тут работали ливерпульские команды, и они оправдывали себя. Но тогда здесь не было стриптиз-балета. Теперь же тут появился свой круг завсегдатаев, сложилась совершенно иная атмосфера.

И "Битлз" переехали в "Кайзеркеллер". Сегодня им предстояло доказать свое право работать тут.

- Все встало на свои места, - сказал Джон, когда они разместились в настоящей гримерке. Он делал вид, что не только доволен, но и совершенно спокоен. Однако это было не так.

Впервые им предстояло работать на такой большой и шикарной площадке, да к тому же еще восемь часов без передышки удерживать внимание публики. Если они не смогут этого сделать, Кошмидер подыщет для них очередную дыру.

Джон был чрезвычайно возбужден.

Но за неделю в "Индре" он так привык словом и действием оскорблять зрителей в ответ на их оскорбления, что уже не смог перестроиться.

Выскочив на сцену уже после того, как Пит, Пол, Стью и Джордж завели напористый бит, он привычно вскинул руку в фашистском приветствии и заорал в микрофон:

- Зик хайль, факен наци!

Его самого поразила громкость и четкость, с которой его голос пронзил зал. А уж реакция публики была тем более неожиданной. Одетые в джинсы и кожаные куртки зрители ответили восторженным ревом.

Сделав нелепый прыжок, который сам он, называл не иначе как "полет ангела" и вновь вызвав этим, ответный взрыв в зале, он запел самую необузданную, самую дикую песню из их репертуара - "Диззи мисс Лиззи". Запел так, как привык за последнее время: стараясь перекричать идиотов, не желающих его слушать.

"Я так тащусь, когда ты, Лиззи

Танцуешь рок-н-ролл,

А если ты проходишь мимо,

Я счастлив, как осел!.."⁹

Упрямство было главной чертой характера Джона. Он не должен был стать музыкантом. С его гонором и неуправляемой энергией ему больше подошла бы роль мотогонщика или сумасшедшего вождя религиозной секты.

Столько лет он бился головой в стену, постоянно ощущая, что его никто не принимает всерьез. В Гамбурге, в этой проклятой "Индре", сознание того, что весь мир не желает слушать его, достигло критической точки.

И вдруг тут, в "Кайзеркеллере", впервые за все эти годы, Джон почувствовал мощный прилив энергии, который шел от зрителей и делал его сильным...

Неистовствовал не только он. Все музыканты вели себя не так, как привыкли здесь видеть. Они были энергичными, наглыми и веселыми. Они дурачились и кривлялись, но это не шло в ущерб саунду.

Похоже, зрители давно уже ждали чего-то подобного и подначивали их на новые хулиганства выкриками и свистом.

1 "Kaiserkeller" - "Царский погребок" (нем.)
2 "Indra" - "Звезда" (нем.)
3 Все просто прекрасно (нем.)
4 Ты - грязная свинья (нем.)
5 Говорите по немецки? (нем.)
6 Да, да... (нем.)
7 Это есть Пол Мак'Картни (нем.)
8 "Dizzy Miss Lizzy" - "Головокружительная мисс Лиззи" (англ.)
9 Первая строфа песни "Dizzy Miss Lizzy":
"You make my dizzy Miss Lizzy,
The way you rock and roll,
You make my dizzy Miss Lizzy,
When you do the stroll..."

Песен было много, и они были разными. Общим было только одно: все они заводили, буквально заставляли танцевать.

Эти восемь часов, которых так боялся Джон, промелькнули так быстро, что публика не желала расходиться.

Даже Кошмидер, наблюдавший за всем этим из-за кулис, хотел выразить Джону свое восхищение. Но бизнесмен победил в нем благодарного зрителя. "Сто фунтов и ни шиллинга больше", - только и сказал он Джону, когда зал все-таки опустел.

Но это означало, что играть они будут здесь.

Спустя месяц весь Гамбург знал о том, что в клубе "Кайзеркеллер" играют сумасшедшие англичане, и на это стоит посмотреть.

  >К содержанию обрывка